Гульжан Токтогул, сценаристка: «В Голливуде ценят дисциплину и трудолюбие, у нас все говорят только про талант»

Интервью об искусстве монетизировать боль

Имя Гульжан Токтогул знакомо всем нашим соотечественникам, кто интересуется современным кино. Она училась в Москве и Лос-Анджелесе, окончила знаменитый Американский институт кино и семь лет прожила в Голливуде. Сейчас она вернулась домой в Бишкек и активно участвует в развитии индустрии.

Галия Байжанова поговорила с ней об искусстве монетизировать боль. Зачем учиться принимать критику, отчего недосып позитивно влияет на сценарии и стоит ли мужчинам снимать женские истории.

«От недосыпа самые искренние истории»

Можно ли работать сценаристом и не быть откровенным? Или вытаскивать свои травмы, страхи, желания — это обязательно?

Откровенность даёт истории искренность и глубину, а без них хорошей истории не получится. Конечно, это болезненный процесс, но без этого нельзя. Помню, у нас были несколько преподавателей, которые доставали это из нас кусочками, каждый раз пытались сделать так, чтобы все наши защитные плёнки спали и у нас была возможность писать отсюда, из самых глубин своей души. Как бы вы не интеллектуализировали, все равно настоящее всегда будет идти из внутренних переживаний.

То есть, сценарное искусство — это, по сути, душевный стриптиз?

Понимаете, зритель идёт в кино не за спецэффектами или интересным сюжетом, он идёт за эмоциями, а их можно вытащить из аудитории только если ты сам пишешь о каких-то вещах, о которых даже сложно говорить. Во время учебы и разработки сценариев из меня выходили такие личные истории, которые я сама не ожидала, что расскажу. Но я знаю секрет. Залог искренних историй — это недосып.

Тогда психика теряет бдительность?

Да. Как это работает? У тебя дедлайн, условно говоря, в 9:00 утра, а тебе надо написать ещё несколько важных сцен, а ты чертовски устала, и ещё работаешь над тремя-четырьмя проектами одновременно, и ты уже пишешь как чувствуешь, без всякой интеллектуализации. Ты не всегда успеваешь проконтролировать, что написала, иногда такие моменты проскакивают, что хочется сказать «стоп», но уже поздно, у других ведь уже идёт отклик на написанное.

Интересно, как потом общаться с коллегами, когда они о тебе знают всё…

Когда я училась, моей менторкой была сценаристка «Теории большого взрыва» и она всегда со смехом рассказывала истории о том, как десять человек в сценарной комнате рассказывали откровенные истории о себе, о своих взаимоотношениях, и все они знали самые некомфортные, интимные детали из жизни друг друга. А потом встречали своих коллег с членами их семей, с их вторыми половинками на каких-то мероприятиях, на барбекю-пати и днях рождения, и вели себя, как ни в чем не бывало. Но эти тайны раскрывают сердце любой истории, без них нельзя.

Часто бывает так, что ты вытаскиваешь свою боль, главную травму, а люди тебя ещё могут критиковать — мол, сырая, скучная идея, с этим как быть?

Если воспринимать сценарий как продолжение себя, то можно выгореть на первом же сценарии и вы просто не сможете работать дальше. В моменте ты вытаскиваешь какие-то свои травмы и переживания, но когда это приобретает более-менее осмысленную форму, и вы добавляете туда вымысел, подаете историю под тем или иным соусом, то уже легче отделить сценарий от себя. Вы — это не ваш материал. Сценарий живёт своей жизнью и это абсолютная правда, а если воспринимать все близко к сердцу, то вас надолго не хватит.

«Если хотите работать в кино, первое, что вы должны сделать — научиться принимать критику»

Действительно, если получится отделить себя от сценария, то проще относиться к критике…

Конечно, когда люди дают вам фидбек и комментарии, нужно понимать, что критикуют не вас, а материал. Тогда этот болезненный процесс пережить легче.

Вас этому в киношколе учат или вы сами к этому пришли?

В AFI был специальный предмет, который назывался нарративный анализ, где нас учили критиковать и правильно реагировать на критику. Нас всех поделили на группы, и мы в течение года все вместе должны были снять как минимум три фильма в разных командах. Мы проходили все этапы студийной разработки, только заказчиком являлась не студия, а наша школа. Мы работали по всем канонам, включая правила Гильдий и снимали с профессиональными актёрами. Готовые фильмы показали нашим одногруппникам и нашему преподавателю, после чего мы как авторы садились и слушали, как наши коллеги проходятся по нашему фильму.

Такой импровизированный «стул позора»…

Главное — ты должен молча слушать, отвечать нельзя. Критиковать тоже нужно было правильно — нас учили отказываться от вкусовщины, нельзя было встать и сказать: «мне это не понравилось», нужно было проанализировать, объяснить почему не понравилось, предложить варианты как можно было бы доработать, чтобы это могло быть интереснее. Твой фильм ругают, а ты сидишь на сцене целый час и молча слушаешь.

И все слушали спокойно?

Нет, конечно, сразу было понятно кто как относится к критике: одни словно растворялись в стуле, другие уходили в какую-то прострацию, третьи воспринимали более-менее нормально. На самом деле крутое упражнение, ведь сидеть молча перед сотней человек, которые рассказывают о тебе так, будто тебя там нет, это на самом деле очень мощно тренирует. Порой, конечно, хотелось сбежать, но, когда понимаешь, что все через это проходили, даже великий Дэвид Линч, который окончил AFI, ты усмиряешь эго, ведь чем ты лучше?

А вы как относились к процессу?

Мне как сценаристу было полегче, ведь ответственность за удачу или провал касается прежде всего режиссёра. А потом те моменты в сценарии, которые критиковались, ты уже предлагала режиссёру, и это был его выбор — прислушаться или нет. Понятное дело, тяжело выслушивать критику, особенно когда ты не можешь ответить на неё, но со временем ты учишься — ты сидишь и думаешь, о’кей, это хороший комментарий, в следующий раз сделаю лучше. Нам всегда говорили, если зрителю что-то непонятно, если ему это кажется нелогично или его это не тронуло, значит, вы свою работу не доделали.

Почему нельзя отвечать?

Тут как в жизни. Вы же не будете общаться с каждым зрителем и пытаться ему объяснять, что вы хотели на самом деле рассказать, какие идеи хотели донести.

Но ведь и критику не всю надо принимать…

Да, нужно просто понимать, что тут люди критикуют не чтобы получить удовольствие от процесса, а потому что хотят помочь тебе сделать твой фильм лучше. Когда ты воспринимаешь так, всё становится проще. Понятное дело, это можно говорить разным тоном, но всё равно мы все там находились в пузыре киношколы, это такая подготовка к реальному миру. В жизни все намного жестче, когда ты делаешь проект, ты по-настоящему рискуешь своей репутацией, настоящими деньгами, своими отношениями и к критике тебе придётся прислушиваться.

Что важнее в американской индустрии — талант или умение работать по всем правилам, как учат в киношколе?

Это вещи, дополняющие друг друга, но знаете, я заметила, что в Штатах в большей степени говорят про ремесло, работоспособность и дисциплину, нежели про талант. У них страна с населением в 300 млн, огромная конкуренция. А в наших относительно маленьких странах больше говорят о таланте. Дисциплину или скверный характер могут простить, главное, чтобы продукт получился. У них большая индустрия — на одном таланте не уедешь. Что касается того, надо ли учиться или нет, не знаю. Я знаю тех, кто не учился в киношколе и успешен, и тех, кто окончил, но не работает. Одно я знаю — когда у тебя есть диплом AFI — это как штамп «одобрено», с этим легче двигаться.

Мне всегда интересно, куда потом деваются все студенты, которые учатся в творческих вузах?

Когда я училась в Московской школе кино, это было до AFI, нам говорили, что хорошо, если хотя бы двое из вашего курса (нас было 14), останутся в профессии. Так и случилось.

На вашем курсе вы и кто ещё?

Анастасия Волкова, она писала сценарий мистического сериала «Сны Алисы», который продюсировали достаточно известные Валерий Федорович и Евгений Никишов. И ещё известная писательница Гузель Яхина, которая потом не пошла в сценарное искусство, но свой дебютный роман «Зулейха открывает глаза» написала именно как сценарий.

«Нам нужны новые женские голоса»

Сейчас все говорят, что острая нехватка женщин-сценаристов, всем нужны женские истории, это так? Или это просто красивые слова?

Запрос, безусловно, есть. Но пока что он удовлетворяется мужчинами. Если женщины и работают в современном кино, то, как правило, не в роли режиссёрок или сценаристок. Если, конечно, речь не об авторском кино. Даже в советское время женщин-сценаристов было мало, почему-то женской профессией в кино считался монтаж, сейчас — второй режиссёр. Считается, что женщины офигенны на этой позиции, но не выше. На нас вешают по большей части административную и организационную работу, и в меньшей степени креативную. Это есть и в Штатах, но в меньших масштабах.

И что с этим делать?

Мне кажется, мы просто должны брать дело в свои руки, запрос-то со стороны женщин высокий: большинство зрителей — это девушки, именно они выбирают какой фильм смотреть и таким образом влияют на кассу. Женские персонажи нужны, а рассказывать о женщинах мужскими глазами неправильно.

По идее вас должны сейчас рвать на части, приглашая то в один проект, то в другой?

Ну, приглашают…Но я не могу на всех проектах работать. Хочется, чтобы и другие сценаристки работали, нам нужно как можно больше женских голосов, как можно больше авторок.

У меня почему-то ощущение, что все говорят об этом, но никто искренне как будто этого не хочет…

Неудивительно, ведь мы живем в обществе с патриархальными устоями, где основные decision-мейкеры — мужчины, а у женщины тысячи ограничений, даже если она оденется на красную дорожку как хочет, то её сразу же подвергнут критике за её внешний вид и некоторые мужчины могут даже говорить: «заканчивайте свой феминизм-меминизм». К сожалению, не только у нас так, женские права дискриминируют во всем мире.

Только они борются за равную оплату труда, а мы за то, что хотя бы носить одежду, какую хотим.

Да, нам очень-очень непросто. Почему я поехала учиться в Москву, а затем в Штаты, просто с дипломом престижного ВУЗа женщине, которая хочет работать в кино, проще вести разговор. Если бы я не окончила AFI, мало бы кто со мной разговаривал. А эта корочка подтверждает мою экспертизу, этот штамп как знак качества и подтверждение моих способностей.

Чтобы признали тебя тут, надо, чтобы сначала тебя признали там.

Это точно. И я понимаю своё привилегированное положение по отношению к другим сценаристам и понимаю, что не у всех была такая финансовая поддержка от семьи и друзей, как у меня. Но без всего этого было бы очень сложно.

«Решила всем говорить: «да»!»

Очень хочу написать сценарий, но мне порой предлагают такую ерунду, когда говорю, что над идеей надо поработать, обижаются. А вы беретесь за такое, если платят?

Да, в этом году я для себя поставила интересную задачу — говорить «да» всем профессиональным запросам, которые летят в мою сторону. Необычный опыт, посмотрим к чему он меня приведет.

Возьметесь, даже идея не самая лучшая?

Да. Я просто начинаю искать свои точки входа в предлагаемую тему, и, как правило, нахожу, все равно ведь мы все хоть и разные, но одни и те же этапы проходим — взросление, сепарация от родителей, кризисы. Тут главное понять почему человек взял ту или иную историю. Хочется надеяться, что за каждой идеей стоит какая-то эмоция либо какая-то потребность.

А если не можете найти точек соприкосновения?

Тогда просто предлагаю ребятам помочь им каким-то другим способом. Но меня должна зажечь сама история, либо невероятные люди, которые работают на этом проекте. И всем советую так поступать, ведь если не горит, никакие деньги потом не будут в радость. Но мне повезло, я по большей части работала с очень классными людьми и на откровенную фигню тоже ещё не соглашалась.

«Надо объединяться, вместе мы — сила»

Над чем вы сейчас работаете?

Работы много. Один из главных проектов для меня сейчас фильм с большим копродакшном, в котором участвуют несколько стран: Кыргызстан, Мексика и Таиланд. Не могу рассказывать подробности, но будет очень крутая история. И надеюсь, она получится. Ещё хотелось бы написать сценарий хорошего азиатского хоррора, щупаю сейчас рынок на возможность экранизировать такое. И ещё несколько проектов, но там все пока на уровне обсуждений и планов. А ещё у меня есть большая-большая мечта, хотя почему мечта? Она уже превратилась в предметный разговор, это создать кыргызско-американский продакшн и снять фильм в Кыргызстане или Казахстане с американскими актёрами. Я думаю, это хорошая возможность для нас, ведь американцы сейчас сами ищут возможности расширить свою географию.

Сколько у вас работы, это говорит, что регион на подъёме.

Думаю, одна из причин такой активности — это непростой прошлый год, у меня выпало два больших международных проекта и удар по моему самолюбию был хороший. Тут я не смогла себя отделить от своих проектов. Но ничего — все временно, работаем.

Как думаете, что будет с нашим кино в ближайшие два года?

Если честно, после ковида и появившегося ИИ я даже боюсь делать какие-либо прогнозы. Я сама с большим интересом наблюдаю за всеми нашими движениями в области кино и не знаю к чему они приведут. Одно меня радует, что у нас запрос идёт на местное кино, на наши истории и собственную рефлексию. Я надеюсь, что вскоре кино будет не просто развлечением, а станет элементом социальных изменений в положительную сторону.

Как начнём экспортное кино делать!

Почему бы и нет? Сейчас хочется какого-то объединения, каких-то внутренних движений в наших индустриях, я верю в копродашкн и региональную силу. Когда ты представляешь не одну страну в 7 млн человек или в 20, а целый регион с населением 86 миллионов человек, это уже звучит совсем по-другому. Сегодня надо объединяться, надо нам всем собраться в один кулак и этот кулак пробьет двери.

Власть — это независимое медиа в Казахстане.

Поддержите журналистику, которой доверяют.

Мы верим, что справедливое общество невозможно построить без независимой журналистики и достоверной информации. Наша редакция работает над тем чтобы правда была доступна для наших читателей на фоне большой волны фейков, манипуляций и пропаганды. Поддержите Власть.

Поддержать Власть